– К тому моменту у нас уже родится сын, – твердо заверил женщин Лоффи. Он не представлял, что еще тут можно предпринять. – И я публично объявлю его своим наследником, лишив этого права первенца. Это позволит Иве прервать обучение и вернуться домой. А со временем судьба моего первого отпрыска мало кого будет интересовать.

Как опытный полководец он полагал, что нет крепости, которая бы не пала от длительной осады. А значит, и ему с супругой суждено родить сына. Надо лишь старательно продолжать начатое. Отец учил его никогда не опускать руки.

Что им еще оставалось?

Не имея права ослушаться, Иветта только покорно склонила голову. Шагнув из кабинета, очень медленно прикрыла створки дверей. Так отчаянно хотелось треснуть ими со всей силы, злясь на судьбу. Но… выбора у девушки не было.

«Придется продолжить притворство».

Гостя замка Таурин тоже одолевали печальные раздумья.

Стоило покинуть кабинет владельца замка, направившись в привычную комнату, как на пути его возникли сестры Таурин. Разумеется, совершенно случайно они вот уже час прогуливались по галерее, интуитивно предположив, что именно ею воспользуется Ларс, чтобы избежать общего коридора!

– В нашем захолустье так редки гости, – после всех раскланиваний начала Мелания, старшая из девиц. – Какую радость вы, дорогой Ларс, доставили нам своим появлением! Конечно же вы должны немедленно рассказать нам о здоровье лорда и леди Розолсов, а также обо всех последних новостях империи.

Избежать этой беседы у молодого человека не было никакой возможности – пришлось в сопровождении трех старших дочерей Тауринов направиться в ненавистный музыкальный салон. Туда же чуть позже, к огромному облегчению Ларса, явилась и сама леди Таурин. В присутствии матушки девушки всегда вели себя сдержаннее. Впрочем, даже при этом условии молодой человек с огромным трудом дотерпел до того момента, когда уже можно было покинуть общество хозяев и уединиться.

– Все мое семейство в добром здравии, благодарю вас. Право, за то время, что прошло с предыдущего моего визита, я ни разу не побывал в столице. Все эти месяцы были посвящены совершенствованию военных навыков в уединении родительского замка. Поэтому я не смогу порадовать вас, дорогие леди, сколь-нибудь свежими новостями.

– Говорят, императору нездоровится?

– Мне о подобном слышать не доводилось, – сдержанно признался Ларс, не желая лишний раз вспоминать о приказе высочайшей персоны империи вступить в договорной брак.

– Вы готовитесь к военной карьере? – порозовев от восхищения и не сводя с гостя влюбленного взгляда, решилась на вопрос пятнадцатилетняя Лютра – третья по счету сестра.

Чувствуя себя под этим взглядом, как кролик перед удавом, гость отозвался несколько сдержанно:

– Как второй сын я должен сам избрать свой путь. Магия во мне сильна, поэтому я решил отдать предпочтение военной службе.

– О! Как же я обожаю военных…

– Но это же опасно! – всплеснула руками Мелания, бросив на Ларса обольстительный взгляд из-под ресниц. – Что, если вы погибнете?

Ларсу захотелось погибнуть немедленно, лишь бы не слышать этой ерунды и не видеть гримас невыносимых жеманниц. С трудом удержавшись от желания отступить назад, юный лорд увидел в упомянутой печальной перспективе свои плюсы.

– Не стоит недооценивать мои способности. Возможно, я проживу долгую жизнь и дослужусь до высокого чина. Пример вашего отца очень показателен.

Сидевшая возле окна леди Таурин едва слышно поперхнулась.

– Ах, военные походы так длительны! Неужели вас не будет тянуть домой? – вновь робко уточнила Лютра.

Но частое моргание и затрудненное дыхание испортило все впечатление от вежливого вопроса.

– Это мой долг. Если того потребует император, я проведу жизнь на войне. Если судьбе будет угодно – вернусь с нее.

Молодому человеку подумалось, что сбежать на войну от несносной супруги – не такой уж плохой вариант.

– Не стоит говорить о таких грустных вещах… – Мелания скромно потупилась, всеми силами стараясь казаться взрослой и разумной на фоне сестриц. – Мы должны непременно развеселить вас, Ларс. Я специально к вашему приезду разучила новую пьесу. Уверена, вам понравится!

В последующие полчаса страдания гостя возросли стократно. Во всей империи Индорг было сложно найти девушку, менее расположенную к музыке, но полагающую себя знатоком в этой области. Так что разубедить Меланию, слышащую только себя и уверенную в совершенном звучании собственного голоса, было совершенно невозможно.

– Милая, ты перенапряжешь горло и последующие недели не сможешь произнести ни слова!

Призыв леди Таурин прозвучал для ушей Ларса как спасение. Удивительный факт, но старшей сестре Иве особенно удавались высокие ноты. А сегодня она еще и специально старалась, в некоторых местах вскрикивая так экспрессивно, что подпрыгивала чайная посуда и опасливо звенели подвески хрустальной люстры…

– К чему это пение? – пожала плечами Гария. Воспользовавшись паузой, она тут же придвинула к гостю рамку со своей вышивкой. – Куда приятнее услаждать взор палитрой самых невероятных оттенков. Посмотрите же, как волшебно смотрится этот сад! Он словно живой манит нас незримой прохладой и нежнейшими лепестками цветов.

Истерзанный воплями мартовской кошки, Ларс честно уставился в развернутое перед ним полотно с маловразумительным пока рисунком. Все лучше, чем слушать это похожее на карканье ворон пение. Вдохновленная вниманием гостя, Гария продолжила:

– Разве не подлинное счастье – провести жизнь в умиротворяющем покое, вместе подбирая должные расцветки для этой чудесной фантазии? Присмотритесь, какой оттенок больше подойдет этому лепестку? Дымчато-палевый или розоватый с тончайшим флером слегка лиловатого оттенка, словно бы подернутого дымкой раннего туманного утра? А еще, возможно, подойдет цвет предзакатного неба, окрашенного в самые нежные оттенки пурпурного… Ларс, какие нити стоит выбрать для этого лепестка?

Страдая от женского скудоумия и навязчивости, молодой лорд пристально смотрел на мотки нитей на руках девушки и понимал, что не видит никакой разницы! На взгляд Ларса, они все были одинаково розовыми. Но девушка взирала на него с таким трепетным ожиданием, больше всего на свете желая получить ответ, что гостю пришлось ткнуть пальцем в первый попавшийся пучок:

– Этот.

– О! Чудесно, это цвет рассветной росы на лепестке розы. Он подойдет! – зародив в душе собеседника надежду на освобождение, возликовала девушка. Но тут же добавила: – А что же со следующим лепестком? В цветке их множество, и все они совершенно уникальны, неповторимы, прелестны… Ах, я готова проводить с вами дни напролет за обсуждением каждого цветка.

Ларс с трудом сглотнул. Вот уж интересной и насыщенной будет его жизнь, выбери он ее в жены. И такая волна холодной ярости и обиды на судьбу поднялась в его душе, что он отвел взгляд, опасаясь напугать отблесками гнева присутствующих леди.

К тому моменту, когда к юноше, доведенному до белого каления составлением цветовой гаммы будущей клумбы, приблизилась третья сестра с явным намерением чем-то его угостить, терпение Ларса окончательно лопнуло.

– Нет! – категорично заявил он, с подозрением уставившись на блюдо с пирожными в руках средней, круглощекой, дочери сиятельного лорда. Но, осознав, что был неподобающе груб, вежливо пояснил: – Я совершенно не голоден.

Чего уж там! Еще с первых визитов в замок Таурин отпрыск рода Розолсов с предубеждением относился ко всякой попытке дочерей лорда его попотчевать. Он даже стал носить перстень с магическим камнем, менявшим цвет, если рядом находился яд или опасный для здоровья ингредиент. Едва не скрипя зубами, измученный бесконечной болтовней и бессмысленными, на его взгляд, вопросами, Ларс мечтал только об одном. О побеге! К счастью, еще три сестры Таурин остались в детской по причине малолетства, иначе…

«Не выбрать ли в супруги новорожденную? – на полном серьезе задумался он. – Пока она достигнет брачного возраста, я буду избавлен от всего этого ада. А это еще лет шестнадцать нормальной жизни. Заманчиво…»